Я решился написать о моём городе
Симферополе, который любовь и боль моя. Я родился здесь и память
ещё хорошо хранит впечатления первых детских лет. Картины детства
приходят ко мне и, сквозь прошедшие пять десятков лет, я вижу Симферополь
50-х и 60-х годов XX века.
Когда мне исполнился год, родители переехали в
центр города на ул. Самокиша, 16. Это был небольшой уютный двор,
вернее, два двора, соединённые проходом под вторым этажом дома.
Вход во двор закрывали кованые двухстворчатые ворота с калиткой;
украшенные львиными мордами. Во дворе было около двух десятков квартир.
Размещалось ещё управление конторы «Заготзерно», впоследствии переименованное
в «Управление хлебопродуктов».
В глубине второй половины дворе был «красный уголок»
этой «конторы», где проводились собрания и торжественные мероприятия,
посвящённые советским праздникам, детские новогодние утренники.
Пищу тогда готовили на примусах, керогазах и керосинках. Керосин
продавали на разлив из бочки на колёсах, запряжённой лошадью или
осликом. Из подшефных сёл приезжали на грузовых бортовых машинах
(ГАЗ-51, «полуторки») самодеятельные артисты и давали праздничные
концерты, которые были большим событием в жизни детворы нашего двора.
Хорошо помню песню, исполняемую хором этих артистов. В ней были
такие слова: «Ой, вы, гуси, до свиданья, прилетайте к нам опять,
только Дона и Кубани вам теперь уж не узнать!»... Во всех квартирах
и «конторе», как и во всём городе, было печное отопление. Зимой
изо всех городских труб поднимался разноцветный дым от печей, топившимися
дровами и углём. Для этого вида топлива во дворе были сараи, большие
деревянные ящики с крышками (для угля) и два глубоких (14 ступеней
вниз), когда-то винных, подвала. В этих подвалах мы, дети, часто
прятались при игре в жмурки. Играли ещё с мячом, в «штандарт», в
«ловушки», в «войнушки» и в «казаки-разбойники».
Наш дом и двор до октябрьской революции принадлежал
хозяину по фамилии Зенгин. Веранда — балкон квартиры второго этажа,
в котором жил я с родителями, был остеклён, имел протяженность около
десяти метров с подвижными большими рамами. А верх балкона по периметру
был остеклён стёклами, имевшими форму бубнового туза красного цвета
вперемежку с прозрачными. Ручки наружных дверей были из потемневшей
старой бронзы. В центре двора был водопроводный кран (колонка) общего
пользования; т.к. в большинстве квартир, водопровода и канализации
не было. В морозные зимы вода в трубе замерзала, пришлось сделать
специальный ящик — кожух из досок вокруг крана. Ящик заполнялся
древесными стружками и опилками, предохранявшими воду от замерзания.
Хорошо помню автомобили того времени: грузовые
«студебеккеры», зисы и «полуторки»; легковые — «победы», «москвичи»
- АО1, АОЗ, эмки, «оппели». Половина транспорта -гужевой. Множество
лошадей и осликов, запряжённых в разнообразные телеги и повозки,
звонко цокали подковами по булыжным мостовым города.
Город начала 50-х был одно-двухэтажным. Крыши
домов в основном были выложены черепицей «татаркой», изредка — железом.
Шифера ещё было очень мало. Очень иного домов было разрушено во
время оккупации войны 1941-45 гг., и мы, послевоенная детвора, часто
играли в этих развалинах. Добирались даже иногда до складов цветных
и чётных металлов за ж/д вокзалом, где под надзором бдительных сторожей
лежа ли горы трофейного и нашего оружия (винтовки, автоматы, пистолеты),
которые специальные мощные ножницы разрезали на куски для отправления
на переплавку.
Улица Самокиша называлась раньше Товчианской,
Кооперативной, Амбарной или Кантарной. Старожилы её так . л называли.
На ней размещалось много складских помещений, лавочек и магазинов,
торгующих хозяйственными «скобяными» товарами, разного рода мастерских
(в т.ч. весовых — отсюда «кантор»), лесопилок. На месте 5-этажного
дома (угол ул. Кирова и Самокиша), где находятся магазины «Юнитоп»,
«Ткани», был винный магазин, в одну из стен которого были вмонтированы
бочонки с кранами, из которых по желанию покупателей, на разлив,
продавалось крымское, вино. Через дорогу, там, где сейчас стоит
пятиэтажка с магазином «Дары природы», была жестяная мастерская
мастера Миши Ачкинази и мужская гудела день и ночь мельница — симферопольский
мельзавод №1, позже — комбинат хлебопродуктов. Директором которого
был тогда Самуил Фроимович Садогурский.
БАЗАР
Территорию нынешнего сквера им. Тренёва занимал
Симферопольский базар. Именно базар, а не рынок. В Симферополе даже
не было слова «рынок». Этот базар представлял собой очень колоритное,
яркое впечатляющее зрелище. В жаркие летние месяцы и осенью он был
заполнен горами разнообразных продуктов. Там можно • было купить
любые овощи, фрукты, мясо, рыбу. Множество пивных, закусочных, чебуречных,
«бузен» (шипучий напиток буза делался из проса), мелких мастерских,
точильщиков ножей и ножниц, стекольщиков. Все это великолепие разнообразно
размещалось на открытых длинных столах — стеллажах, в лёгких дощатых
и фанерных павильонах-палатках и каменных «лабазах». Красилось все
чаше в зелёный цвет. Рядом стояли распряжённые лошади, ослики, верблюды.
Они «хрупали» кормом — овсом и сеном в специальных горбах, подвешенных
к их головам. Продукты жизнедеятельности животных находились здесь
же и их стойкие «ароматы» смешивались с многообразием базарных запахов.
Цены на базаре были копеечные, и всегда можно
было поторговаться — продавцы охотно уступали. Особенно хорошо помню
рыбные и овощные ряды, куда заходила моя мама, беря меня с собою
в качестве помощника для ноше ния сумки. Очень много было фруктов,
особенно яблок, вишни, черешни, абрикосов, персиков, груш. 8 рыбных
рядах на столах возвышались горы свежих бычков, хамсы, кефали, камбалы.
Открытые бочки с солёной и маринованной сельдью стояли рядами, так
же как и бочки с капустой и огурцами.
В овощных рядах столы ломились от помидоров, кабачков,
баклажанов, капусты, огурцов по нижайшим ценам. В мясных — на крючках
висели свиные, говяжьи, бараньи туши. Запахи свежей и солёной, копчёной
рыбы, мяса, овощей смешивались с крепким запахом солений, маринадов
и чадом от раскалённых жаровен и противней, на которых жарились
и пеклись пирожки, шашлыки, чебуреки. Очень вкусны были греческое
печенье "курабье", «микада», коврижки с повидлом.
Симферополь, ул. Самокиша 16, балкон квартир 6 и 7. 1 января, 1953
г.
Слева на право: Чернышев Л.Я., Чернышева М.П., Ильинский В.П., Чернышева
П.Л.
Чистотой базар не отличался. Проходы между дощатыми
будками, фанерными ларьками были земляными, не мощёными, и под дождём
и снегом превращались в грязные хлюпающие лужи. Мусор и пищевые
отходы убирались дворниками, но не очень ретиво. Множество бродячих
кошек и собак обитало на базаре. Крысы и мыши были завсегдатаями
складов и лавок.
А то объединение торговых точек, которое сейчас
называется «Куйбышевский рынок» или премерзким словом «Куйбышатник»,
называлось в те времена просто — «маленький базарчик». Этот базарчик
тоже был весь фанерный, дощатый неухоженный и грязноватый. Но товаров
там было вдоволь, и купить их можно было по ценам ещё более низким,
чем на большом базаре.
На обоих базарах очень колоритны были большие
группы цыганок с детьми всех возрастов возрастов, постоянно орущих
и говорящих на смеси цыганского и русского языков.
Особое внимание хочу уделить симферопольскому трамваю.
Это был очень удобный и дешёвый транспорт. Билет в трамвае после
денежной реформы 1961 года стоил три копейки. Трамвай ходил по четырём
маршрутам, обслуживая все районы города. Ходил он и по мощёной булыжником
улице Пушкинской. Нас, малышей, учеников первого класса учительница
Евдокия Ивановна Серых (см. фото) водила на экскурсию в трамвайное
депо. Вагоны трамвая были синими - старые, и красными — новые.
А до школы я ходил в детский сад на улице Желябова. Он и сейчас
там находится, только тогда, в начале 50-х, сад был обнесён каменным
забором, с маленькой деревянной калиткой — главный вход, и воротами
на заднем дворе, выходящем на ул. Советскую, ныне — ул. Горького.
На этой же ул. Желябова — угол К. Маркса размещался Симферопольский
автовокзал.
Хорошо помню заведующую детским садом — Галину Осиповну — полную,
маленькую, пожилую, всегда очень озабоченную, воспитательниц: Екатерину
Ивановну, Марию Фёдоровну, Елену Юрьевну.
Иногда в сад забегала городская сумасшедшая — Лера, ей было тогда
лет 13-15. Она охотно откликалась на ласковое обращение и танцевала
какой-то свой танец по просьбе детей. Ходила по городу пара блаженных:
Лёня и Шура — худой небритый заросший мужчина в военной фуражке
и наглухо застегнутом кителе, и худенькая до синевы, коротко стриженая
женщина с тёмным, словно обожжённым лицом, с огромными глазами,
одетая в лохмотья. Мужчина очень напоминал нынешних владельцев мобильных
телефонов -поднеся руку к уху, он всё время кому-то докладывал что-то
громким голосом. Только в руке у него ничего не было. Говорили,
что он был офицером во время войны и в результате ранения помутился
рассудком.
Продолжение |
