Симферопольцы всех стран объединяйтесь!
 
На главнуюГалерея 1Галерея 2Истории в картинкахЗаметки о СимферополеКарта сайтаНа сайт автораНаписать письмо
 
Предыдущая | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | Следующая

Борис Цытович

Город моей мечты

Документальный автобиографический роман

Синагога

Наш город потрясло событие: под моросящим небом, на радость запрудившим улицу зевакам, горела Синагога. Трамваи трезвонили, но, так и не пробив толпу, остановились.

Пожарная команда была рядом, за углом на Октябрьской, но машины не приезжали. Крыша дымила, изредка стреляла в мокрое небо фейерверком искр - толпа в восторге ахала. «Спят по двадцать часов в сутки, никак не проснутся, - объясняли знатоки, - одно слово - пожарники».

Хоральная СинагогаНаконец завыли сирены, красные машины раздвинули толпу, пожарные растянули рукава, по лестницам со стволами через плечо побежали люди в касках. Взревели моторы, засверкали водяные струи - миг, и огню бы конец, но утихли моторы, мокрые рукава сплющились: кончилась вода.

«Братцы, - возопили зеваки, - они забыли в бочки воды налить!» Южная, охочая до зрелищ толпа заликовала, захохотала, зааплодировала. Как же не смеяться, ведь пожарник, как, скажем, сторож, сантехник, управдом или торговец - фигура, смеходозволенная главлитом и партийной цензурой, и не сходит со страниц «Крокодила», юмористы малые и большие с эстрады «воспевают пожарников». Даже великий Райкин на всю страну высмеивал пожарных. Посмел бы поюморизировать над захудалым парткомитетчиком, уж не говоря о члене ЦК, и уж совсем, упаси Господи, - косо глянуть на живого бога, члена политбюро. А над пожарным? Пожалуйста.

«Что горит? Чача? Какая чача? Ах да-а-а-ча? Чья дача?» - «Его, пожарникова дача». Хоть у пожарных, в то время самых малооплачиваемых, пенсионеров или студентов-заочников не могло быть не только дачи-чачи, а и возможности приобрести велосипед.

***

Пройдет много лет. Загорится атомная станция, и пожарные, как на Страшном Суде, голые (противолучевой одежды не было), с брандспойтами в руках вступят в единоборство с атомным огнем и победят.

Английская королева минутой молчания почтит память погибших. Живых пригласит в Виндзорский замок, но вскоре пожарные заболеют лучевой болезнью, и этим людям человечество ничем не сможет помочь. Но это будет потом, а пока -дача-чача - потешались горожане.

Я работал в противопожарном обществе, и друзья при встрече донимали:
- Боба, расскажи, как это вы спалили Синагогу?!
В это неудачное время гаишники забрали у меня права, мотороллер тоже, и моя великолепная красная «Чезетта» стыла в загородке под окнами ГАИ.

В то солнечное утро я пришел в ГАИ пораньше, с надеждой, что разберутся, даст Бог, оштрафуют и отпустят, но красношапочный дежурный, даже не дослушав, пальчиком из окошечка указал: «Вон туда, в коридор, на пересдачу» - и заслонился газеткой.
Сумеречный коридор был густо забит «зубрилами» с книжечками в руках, и я почувствовал свалившуюся на меня беду. Но тут в распахнутой двери возник всеми уважаемый начальник ГАИ Боря Певцов и - о счастье! - узнал меня, даже руку протянул.

Я заскорословил, что-де вовсе не виноват... на том проклятом перекрестке, а вот грузовик... а вот сержант... Боря посерьезнел: «У тебя психология карманного воришки: виноват плохой дядя милиционер в том, что поймал его, карманника». «Болван, - спохватился я, - надо каяться. На Руси так любят кающихся. А теперь...» Но Боря, улыбнувшись, произнес свое сакраментальное: «Мотоциклист на дороге - уже ЧП, но что поделаешь с тобой?»

Он вошел в экзаменационную комнату, а через минуту «обрадовал». «Сделал все, что смог, оштрафовать не имею права, но зато тебе не придется страдать в коридоре, вызовут первым, дерзай», - и исчез. Во мне все обрушилось, и я понял, что обречен, но на плечо легла рука, и предо мной радостное лицо приятеля по кличке Рыжий. «Значит, сдаем вместе, - ликовал он, - слышал, ты пойдешь первым, еще пятнадцать минут до приема - зубри». Он сунул мне в руки учебник. И тут же злобно понес о гаишнике, о полуторке, еще кого-то проклинал, но я понял одно - прав был Певцов - Рыжий тоже, как карманник, невиновен. Но распахнулась дверь, из глубин класса прозвучала моя фамилия, и я двинулся на ослабевших ногах, а Рыжий суетился рядом, тряс за руку, внушал: «Знай, у гаишников есть главная покупка: они ставят на разводке телегу». И перед самой дверью прокричал: «Запомни, во всех случаях первой едет телега». С этой мыслью я и вошел в залитую солнцем комнату и прямо за окном среди понурых мотоциклов увидел свою «Чезетту».

В открытые настежь окна в класс льет утренняя прохлада. На столах, на картах насторожились макетики автомобилей. Сами экзаменаторы - утренние, тщательно выбритые, влажно зачесанные - коротали оставшиеся до приема минуты в веселой беседе, и их настроение обрадовало меня, но ненадолго: за центральным большим столом восседал самый свирепый гаишник города - подполковник Старчиков. Я узнал его по седому ежику над распахнутой газетой и решил: мне конец. Один из лейтенантов указал на стул, и я сел, он еще поговорил, посмеялся и сел за стол напротив. Личико у экзаменатора было маленькое, редкие волосы мокро зачесаны, тонкие губы находились в постоянном движении, и я понял: с этим кашу не сваришь. Он склонил голову, почти коснувшись щекой стола, снизу вверх поизучал меня, пошевелил губами и тихо спросил: «Надеюсь, готовы? Приступим». Его коллеги затоптались, задышали за моей спиной.

Экзаменатор аккуратненько расстелил карту перекрестка - я, весь внимание, следил за его" рукой. Рука установила грузовичок, притерла его для прочности (я подумал, что он шахматист), затем, как в театре, резко разжались пальцы, а рука полетела вверх, повисела, как бы в его, лейтенантском, сомнении. Притерла и автобусик. И наконец, рука установила, притерла, отлетела и повисла над телегой с парой белых лошадок.
Я благодарно вспомнил Рыжего и ухмыльнулся, экзаменатор поднял голову.
- Я делаю что-то смешное? Не стесняйтесь, расскажите, мы посмеемся вместе.
Я прикусил язык. Лейтенант откинулся на стуле и благородным жестом, будто сбросил туза, пригласил. Как и учил меня Рыжий, первой я пропустил, конечно, телегу и освободил перекресток. За спиной вздох и шевеление. Экзаменатор погрустил, покачал головой: -Подумали?
- Конечно, - твердо ответил я.
- Ну, а давайте поставим иначе.
Он перетасовал автомобильчики, но оставил телегу. И я опять пустил ее первой. За мной нескрываемый смешок: «Коля, позволь мне», - из-за моей спины потянулась рука, расставила автомобильчики, и, конечно, телегу.

Происходит непоправимое, с кошмаром осознаю я, но отступать было некуда, да и уверен был, что Рыжий знал дело. Я и на этот раз обреченно пустил первой телегу. Лейтенант откинулся на стуле, долго разглядывал меня и спросил:
- Где ваш мотороллер?
- Вот он под окном, красная «Чезетта».
- Понятненько, а кем вы работаете?
- Я работаю в противопожарном обществе.
За спиной раздался хохот.
- Ах вон оно что! Понятненько, так-так, значит, вы пожарник, - впервые оживилось лицо экзекутора. - Потому и мотороллер у вас красненький? Понятненько, уважаемый, а не смогли бы вы хотя бы толково нам рассказать, как это вы сожгли Синагогу?
Я молчал. Он пришлепнул ладонью мои документы на столе.
- Вы не сдали, забирайте свою красненькую «Чезетту» и катите в руках домой, а на перекрестках пропускайте телеги.
- Дышлом вперед, - уточнили и захохотали из-за спины, но голос от командного стола, громовой, самый музыкальный, самый радостный, оборвал смех: «Прекратите издеваться над человеком, - и из-за газеты подполковник Старчиков сердито посверкал очками. – Отдай те человеку права».

Произошло невероятное - экзаменатор аккуратненько отогнул скрепочку, отцепил от акта мои права и, протягивая мне, попросил: «А все-таки расскажи, как вы сожгли Синагогу».

Продолжение

Предыдущая | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | Следующая
   
 
   
Автор сайта: Белов Александр Владимирович   https://belov.mirmk.ru